Михайловское

Последний день в Белоруссии

Сегодня я не ходила дорогами, я бродила по лесу. Сегодня люди - нелюди, а кто не виноват - мне не интересно. Я против насилия, но иногда хочется найти, набить морду и в эту самую морду плюнуть. Бессилие ужасно.

Если бы это была Россия, я бы их засудила. Они убили черного котенка, который жил здесь рядом вместе с белым на радость всей улицы - такие потешные были и ласковые. Теперь белый грустит в одиночестве и сторонится людей. Сначала я не знала, куда пропал черный и стала пытаться снова приручить белого. Теперь я его избегаю, но он уже сам ко мне ластится. Если он снова начнет доверять людям, я буду виновата в его смерти.

Я три часа ходила, собирала на себя паутину и в конце концов заблудилась. Но к тому времени, когда у меня уже защелкали зубы от холода, я вышла к озеру и берегом дошла таки до дома.

Давно уже всерьез подумываю о покупке компаса.

Через дом жила сиамская кошка, красивая и не по-сиамски добрая. Убили. Они же. Мотив тот же - много их развелось.

Уродство - не национальность.

Случайно набрела на прекрасную иллюстрацию к человечеству - окурок от сигареты в стволе дерева.

Хатынь

Наша машина часто ломалась, кроме того, маршрут был известен только приблизительно, поэтому на месте мы были только на закате.

Посетителей больше не было, свистел ветер и траурно перекликались колокола, отчего по коже бегали мурашки. В центре - шестиметровая бронзовая скульптура «Непокоренный человек» с убитым ребенком на руках. Рядом сомкнутые гранитные плиты, символизирующие крышу сарая, в котором были сожжены жители деревни.

Бывшая улица деревни выложена серыми, под цвет пепла, железобетонными плитами. В тех местах, где когда-то стояли дома, поставлено 26 обелисков, напоминающих печные трубы, опалённые огнём, и столько же символических срубов из бетона. На трубах — таблички с именами тех, кто там родился и жил. Атмосфера щемящая.